Круглый стол по итогам выставки «ДАРЫ».

Гор Чахал, куратор выставки (фрагмент речи).
На мой взгляд, наша выставка убедительно показала возможность конструктивного взаимодействия церковного и светского современного искусства в едином культурном пространстве. Современный художественный язык не может являться препятствием для христианской культуры. Атмосфера экспозиции демонстрирует, церковный и светский художественные языки не только не противоречат, но и дополняют друг друга, связывают реалии и проблематику современного общества с исторической традицией, литургическое действие и проповедь, молитвословие и богословие. Диалог, очевидно, состоялся. Большим приобретением для меня было знакомство с церковными художниками в процессе подготовки выставки. Общение с ними прояснило для меня проблематику диалога Церкви и современного искусства ещё больше. За что я благодарен нашему консультанту по церковному искусству Ирине Языковой. Да, проблема диалога, это в какой-то небольшой части, проблема некомпетентности и неуважения его участников друг к другу. Но это, конечно, не главное и устранимое препятствие. Вопрос взаимного просвещения. Сейчас я прихожу к пониманию того, что раньше чувствовал лишь интуитивно. Проблема диалога Церкви и современного искусства лежит не в области искусства, не является художественной проблемой в сущности. Церковные и светские художники, если они настоящие художники, достаточно легко понимают друг друга. Проблему диалога создают идеологи, политтехнологи, как светские, так и церковные. Целью которых является борьба за власть над обществом, боязнь потери влияния на него и тп. Это политическая проблема. И искусство – здесь лишь один из инструментов влияния, служанка идеологии. Но поскольку искуство для меня всегда было неизмеримо выше политики, политическая постановка проблемы мне не интересна. Поэтому такой проблемы для меня, можно сказать, больше нет. Свою миссию я считаю, в общем и целом, успешно выполенной. Спасибо всем, кто помог её осуществить. Низкий поклон. Вектор направления движения задан, ориентиры расставлены. Дальше двигаться будет уже проще. Главное, не снижать заданную планку, не опускаться в политику.

Сергей Чапнин, сокуратор выставки.
Мы с Гором были кураторами этой выставки. <…> С какой целью мы проводили фестиваль? Действительно, одна из рабочих версий – то, что мы налаживали диалог церкви и современного искусства. Но, признаюсь, после окончания выставки мне эта версия не кажется убедительной. Более того, я вижу неудачную конструкцию в самой постановке вопроса. Дело в том, что мы видим целое пространство разных диалогов, это не только диалог церкви и современного искусства. Мы видим диалог традиционалистов и новаторов в церковном искусстве, художников христиан и нехристиан, и светских зрителей. Это предмет для подробного и серьезного разговора. И эта площадка очень удачна, здесь разные стороны слышат друг друга. Что мне кажется наиболее важным: мы сумели показать, что у Церкви есть свое современное искусство и литургическое и внелитургическое. Ясно, что пора отказаться от разговоров, что церковное искусство – это лишь копирование образцов прежних эпох. Прекрасные художники и иконописцы, представленные в этих залах, об этом ярко свидетельствуют. Что меня немного удивляет в концепции диалога с современным искусством. Мы почему-то не видим диалога церкви и современной литературы или там не присутствует религиозная тема, наоборот, она есть. И книги и фильмы ставят эти вопросы духовной жизни и решают их. Почему же именно художники претендуют на диалог с церковью. Мне сейчас очевидна здесь скорее определенная художественная стратегия, где важен не диалог с Церковью, а разговор о диалоге. Ведь в основе ожидания диалога (равноправного со стороны Церкви и современного искусства) есть серьезная богословская ошибка. С точки зрения Церкви человек или принимает святое крещение и становится членом Церкви или отказывается от этого. Вести диалог с Церковью как бы извне – это очевидная постмодернистская игра. Не быть членом Церкви, но настаивать на диалоге, это в общем-то все равно что дать согласие на прохождение катехизации, то есть дать согласие на то, что ты знакомишься с вероучением о церковной жизни с целью стать членом Церкви. И для тех, кто объединился в сообщество христианских художников «Артос» самым важных здесь является свидетельство о Христе и о жизни Вечной. С этой целью мы и разрабатывали концепцию фестиваля «Дары». И фестиваль и само содружество для нас – это не инструмент продвижения личных интересов, концепций, амбиций. Это прежде всего среда общения.

Я должен сказать, что концепция фестиваля, озвученная в релизе, претерпела для меня серьезные изменения. Я прочитал немного иначе слова Священного Писания в той части, где волхвы приносят дары Богу-младенцу. Евангелист Матфей пишет: «Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою и, войдя в дом, увидели младенца с Мариею, Матерью его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли ему дары: золото, ладан, смирну». Так вот, оказывается, просто принести дары оказывается недостаточно. Еще нужно, пав, поклониться. Иными словами, приношение даров неразрывно связано с поклонением. А готовы ли мы, искренне исповедуя свою веру, поклонится Спасителю, принеся свой дар. Это вопрос, на который и художники и посетители выставки дают свой ответ.

протоиерей Алексий Уминский.
Эта выставка – большое культурное событие уходящего года, наступающего тоже. Не согласен с тобой, Сергей (Чапнин). Проблема диалога существует и очень остро существует. Мы живем в некоем конфликте с культурой, это очевидно для людей, которые живут внутри Церкви. И этот конфликт находит свои пути разрешения. Это очень хорошо. И не надо бояться обозначать эти конфликты. Они рождаются естественным образом. Они как раз есть проявления нашего духовного роста. Важно, что есть пространство для диалога. И не надо уходить от этого. Наоборот, нужно как можно больше об этом говорить, тогда как можно больше людей будут об этом задумываться. Есть системное сознание, оно прививается нам в церкви в качестве такого очень правильного дисциплинарного аскетизма. Мы должны знать, что есть правила, есть традиции. Все это структурирует нашу внутреннюю жизнь. Людям очень многим эта структура дает благую возможность избавления от свободы, от мышления, от выбора, от ответственности. Есть вещи проверенные веками, проверенные путем святых отцов. И тогда нет смысла рассуждать. У тебя уже все есть, нужно только принять. И все, что не входит в эти рамки, кажется пугающим, враждебным, чужим. Но, по сути, оно таким не является. И на этой грани легко раздуть конфликт. И мы видим, как он легко раздувается, и с той и с другой стороны находятся точки противостояния.

Когда мы сегодня заходим в этот зал, мы видим, как пространство границ рушится здесь внутри Руины. У меня такое впечатление от выставки, что это не выставка, а единое произведение искусства, это одно следующее за другим. Это не отдельные авторы, не отдельное мышление, не отдельные вывешенные экспонаты, иконы или инсталляции. Это пространство, сформировавшее единое произведение искусства. Это получилось, и это здорово.

Есть такое понятие аграфа. Это слова Христа, которые не вошли в Евангелие, их нет в канонических текстах, но иногда встречаются в разных местах. Например, у апостола Павла есть фраза: «Иисус говорил блаженнее давать нежели брать». Это классическая аграфа. Аграфы встречаются в апокрифических текстах, в житиях святых… В свое время Д.С. Мережковский написал произведение «Иисус неизвестный», в котором он собрал максимальное количество аграфов и по ним сделал такой живой портрет Христа. Аграфы все не имеют канонического значения. Но они являются неким творчеством. Людям хотелось вообразить, а что бы по этому поводу мог сказать Христос. Таких аграфов до 300 находилось. И эта выставка очень похожа на аграфы: а что бы сказал христианин? И эта выставка, может быть, не похожа на портрет Христа, она похожа на маршруты ко Христу, которые прокладывает человек.

Сергей Хачатуров, искусствовед.
Эта выставка, мне кажется, очень своевременное высказывание на территориях нынешних социальных и политических ситуаций, тогда, когда сама идея противостояния сегодня уже неактуальна. Мира, который был основан на неких напряжениях различных систем, в частности, индустриальной с ее системой труда и капитала, больше нет. Сейчас ситуация совершенно другая, это общность профессионалов. И противостояние может быть только между профессионализмом и непрофессионализмом. С позиции неомарксизма, это очень важная выставка, на мой взгляд, потому что она абсолютно соответствует постиндустриальной стадии развития общества. Для гуманитарного знания, каким бы оно ни было, самая интересная сфера изучения сегодня – это человек в самом масштабном понимании, а религиозная культура и есть работа с этой самой сферой, какую бы позицию мы ни занимали, внутри или снаружи. Диалог предполагает, что есть равная возможность неких моделей существования той же религиозной культуры в разных социальных группах и разных сознаниях. Для того чтобы хорошо интегрироваться в эту культуру, нужно быть профессионалами и нельзя изначально увлекаться идеей противостояния: вот существуют наша культура contemporary art и религиозная культура. Если есть противостояние, ничего не получается. К сожалению, именно на противостоянии была построена выставка «Осторожно, религия!». Она была догматична, и что самое удивительное, абсолютно несовременна. А выставка «Дары» современна именно по той причине, что она отказывается от идеи противостояния, от образа врага. В новой системе социальных координат приоритет отдается не Фабрике, Корпорации, Армии и даже Церкви как локальной институции, а Университету, месту универсального знания о мире, который дает возможность просвещения, образования, что в дальнейшем ведет человека по личному духовному пути, буддизму ли, православию или католицизму. Каждый выбирает для себя. Это и есть та самая нерепрессивная модель, которая позволяет личности быть свободной и максимально реализовать себя. И эта выставка показала новые методы, которые не интегрируются в традиционные модели. В некоторых представленных на выставке работах изначально принимается известный лицевой подлинник, который дополняется языком системы современного художественного творчества – неонаивом, информелем, постэкспрессионизмом… Это и есть Диалог, и познание Иного с целью интеграции его в Свое.

Алексей Лидов, искусствовед.
В предыдущих проектах на данную тему всегда чего-то не хватало, а в этой выставке все совпало. Совпало качество, которого не было ни в одном проекте, который можно было бы назвать кунштюком на тему христианского искусства. Мы видим бесконечное количество разных кунштюков на тему христианского искусства, например, выставка «ICONS», прошедшая не так давно. Хотелось бы поздравить Гора Чахала. Как сказал классик: «Дело прочно, когда под ним струится кровь». Деятельность Гора я наблюдаю на протяжении ряда лет, когда-то я сравнил Гора с человеком, который выходит из окопа и встает на линию огня и его обстреливают с двух сторон. У этой выставки был еще один невидимый сокуратор, а именно, это уникальное пространство Руины, которое само по себе выдающийся художественный объект и уникальное в Москве сакральное пространство.

Всем здесь присутствующим понятно, что мы живем в ситуации очень жесткой информационной войны, и градус неприятия и агрессии только возрастает. И, к сожалению, я не могу согласиться с фразой Сергея Чапнина из текста к каталогу, что «мы живем в постсекулярную эпоху, религия возвращается». Я бы добавил, когда религия возвращается и уходит. Мне кажется, что эпоха, в которой мы живем, это эпоха нового кризиса православия и РПЦ. Его нужно осознать, чтобы преодолеть как болезнь.

Главный вопрос, как это начинание, этот диалог может развиваться? Я не соглашусь с Сергеем Чапниным второй раз. Мне кажется, что современное христианское искусство и просто современное искусство – это совершенно разные вещи. И отношения должны строиться по-другому, не по принципу «членских билетов» – это православный художник, а этот нет. <…>

На выставке представлено три направления. Первое то, что Ирина Языкова совершенно справедливо называет авторской иконой. Это иконописцы, которые позиционируют себя как художников и в рамках традиции пытаются создавать новую икону. Это труднейшая и благороднейшая задача, потому что, как в сфере архитектуры так и в сфере иконописания, все стараются создавать лишь муляжи под ту или иную эпоху в зависимости от требований заказчика.

Вторая группа – это религиозное христианское искусство, которое не является иконой. Давно мы должны внутри себя понять, что это разные матрицы, что религиозная искусство и икона – вещи внешне похожие, но, по сути, совершенно разные. Это не значит, что это религиозное искусство надо отрицать.

Третья группа может не называться христианской. Это группа, которую я когда-то назвал сакрально-художественной. Это сфера, которую в нашей современной жизни редуцирована и это колоссальная, на мой взгляд, духовная проблема. Сфера сакрально-художественного была доминирующей в культуре XIX века. Это все великие русские писатели, Ф. М. Достоевский, у которого была сто тысячная аудитория. За счет журналов, где печатались его романы, он жил. Его исканиями, его духовной проблематикой жила огромная часть населения России. Сейчас есть тенденция растащить искусство или околохудожественное по конфессиональным квартирам: это наше православное, а это ваше католическое, это мусульманское, а это иудейское. Это большая проблема для общества, так как 90 процентов общества не включены в ту или иную религиозную среду и не имеют доступа к сфере сакрального – той сфере, где художник начинает размышлять о Боге и о каких-то ценностях. А у нормального человека есть потребность в этом разговоре. Именно эта сфера должна быть поддержана, направление сакрально-художественного, не декларирующее себя как сугубо православное или истинно христианское, а просто отражающее размышление человека о том, какая в этом мире существует система ценностей и зачем это все. Именно это должно стать одним из основ будущих проектов. Иначе будущее этих проектов может быть погублено из-за жестко конфессионального подхода.

Запись и расшифровка: Мария Калашникова. Москва, 2014.