Х-центричное искусство

С первых круглых столов 2008-го года на тему диалога Церкви и современного искусства, организованных с моим участием, возникла терминологическая проблема. Как называть творчество художников, пользующихся современным визуальным языком, но не противопоставляющих себя Церкви и христианской традиции в отличие от анти-клерикальной ультра-либеральной и лево-радикальной среды, а, напротив, стремящихся своим творчеством принять участие в развитии христианской культуры? Современным религиозным искусством? Термин, казался слишком абстрактным, невнятным. Современным христианским искусством? Многим этот вариант представлялся и представляется сейчас, когда он уже выбран в качестве «рабочего», наоборот черезчур жестким, узкоконфессиональным, формально маркирующим некоторое гетто в культурном пространстве, закрытое для большого круга художников иных конфессий, а то и вовсе внеконфессиональных, творчество которых, вместе с тем, близко христианству. Хотелось бы думать, что Христианство - живая культура, всегда открытая для культурного диалога, культурного обмена, без которых пространство современной культуры многополярного мира не может развиваться. К недостатку термина «христианское искусство» можно отнести и неясность, имеется ли в виду творчество христиан вообще или лишь какое-то определённое направление искусства?

Как мне представляется, этим термином можно охватить несколько концентрических кругов обращённого к сакральному творчества современных художников, связанных между собой и взаимо дополняющих друг друга. Радиус этих кругов связан со степерью свободы изобразительных средств, доступных художнику для творчества. Чем уже круг, тем выше степень ответственности автора, меньше поле для эксперимента. Понятно, граница каждого круга по мере удаления от центра будет всё более размыта и субъективна, но структурно можно определить их следующим образом.

Первый и наиболее узкий круг – это круг литургического, канонического церковного искусства вокруг его центра – престола, алтаря. Сюда входит и авторская икона, направление, начавшее складываться в последнее десятилетие после прекращения гонений на Церковь прежней богоборческой властью, церковная утварь, литургическая музыка, богослужебная гимнография, храмовая архитектура

. С ним в какой-то степени пересекается более широкий круг неканонического или светского современного искусства, говорящего о христианской проблематике современным художественным языком, связывающего реалии и проблематику современного общества с исторической традицией, молитвословие с богословием, литургию с проповедью, миссией, исповедью, отражением личного духовного опыта.

Третий, самый широкий круг – искусство, связанное с христианством опосредованно, близкое ему по духу, мировозрению. Творчество, характер которого сформировался в результате преображающего воздействия Христианства на ландшафт всей мировой культуры.

Где-то месяц назад, мы с искусствоведами Алексеем Лидовым и Сергеем Хачатуровым решили организовать новое творческое объединение по результатом выставки современного христианского искусства «ДАРЫ», проходившей в Государственном музее архитектуры в Рождественские каникулы этого года. Термин «Иеропластия», предложенный Алексеем среди прочих, понравился нам с Сергеем больше всего. Заимствован он был у псевдо Дионисия Ареопагита, великого нео-платоника V века н.э. «Иерос» означает священный, «Пластикос» - обретение формы, воплощение. Воплощение священного. Однако уважаемый мною богослов, Киприан Шахбазян, к которому я обратился за консультацией на этот счёт, пояснил, что под «иеропластическими» образами свт. Дионисий понимал образы Писания, которые суть аналогии, метафоры, символы (символы в смысле использования образа как знака, то есть в ином значении). Это так называемые иконографические символы, используемые в иконописи для передачи неизобразимого. Синонимичный термин «иерография», например, означает иероглифическую письменность. То есть, понятие «иеропластии» формально уже термина «Икона», не говоря уже об остальном. Так что использование его в наших целях так же видится довольно проблематичным, и вопрос терминологии по-прежнему пока остаётся открытым.

Вообще, тема религиозности искусства последнее время стала звучать у светских искусствоведов всё заметнее. Очевидно, сказывается кризис секулярного мировосприятия. Спектр различных интерпретаций этой «новой» религиозности очень широк. В связи с чем, стоит напомнить о замечании протопресвитера Александра Шмеемана, что нет ничего проще, чем играть на абстрактной «религиозности». Но неочищенная, непросветлённая религиозность и есть средоточие демонического в мире. Именно поэтому объединяющим центром сакрально-художественного пространства, интересующего нас, должен быть Христос – Спаситель Мира, задающий направление вектора развития творческой личности, дороги к себе. Может быть, так и назвать? «Христоцентричное искусство»? Х-центричное, говоря современным языком. Предлагаю вопрос к обсуждению.

Гор Чахал. Москва, 2014